Якорь

www.yacht-dream.narod.ru

Что интересно, даже самые сухопутные люди знают, что такое якорь. Вообще-то якорь давно стал символом хождения по всяческим водам: рекам-озерам, морям и океанам. Помните в кино: « у него на руке татуировка маленький якорек – значит моряк или… «Служил в королевской морской пехоте! Сэр! Старший сержант! Сэр!» Морская символика и знаки различия - сплошь якоря. По всем законам и правилам всякое, даже самое маленькое плавсредство должно иметь якорь. Говорят, что ретивые моряки пытались навязать, согласно его водоизмещению, тонные якоря даже Каспийскому Дракону - боевому экраноплану-ракетоносцу. Но думаю что это скорее анекдот. Хотя вся история мореходства по сути своей серия анекдотов, рассказанная моряками. Кто их проверит? На соседнем корабле такие же моряки, и даже пассажиры ступив на палубу все равно уже чуть-чуть моряки. Откуда бы взяться историям про морских дев, глубинные чудовища, зачарованные острова и много-много чего еще. Так что все рассказанное мной - то же, правда. Вернемся к теме повествования – якорю. Давно всем известной притчей стало то, как на флоте посылают молодых-неразумных точить якоря тупым напильником. А еще когда я учился в военно-морском училище, преподаватели серьезно дискутировали на тему - можно ли в стенной печати неуспевающих курсантов называть «якорями», ведь якорь необходимая и уважаемая вещь на корабле (отличники были «маяки»). У тех, кто впервые оказывается на яхте или смотрит с берега, на подход яхты к причалу, возникает вопрос, как, имея достаточно приличную скорость, она «тормозит». Опытные капитаны знают, на каком расстоянии нужно сбросить ход или спустить паруса так, что бы по инерции яхта дошла до стенки и остановилась перед самым причалом. Но часто в расчеты вмешивается погода, даже при слабом ветре и спущенных парусах яхта имеет довольно большую парусность и может с большой силой навалиться на пристань. Вот чаще всего для замедления хода используется якорь, отдаваемый с кормы. Реже ход гасят двигателем, работающим на задний ход. Каждая уважающее себя судно должно иметь не менее двух якорей. Один побольше, становой как правило отдается с носа и служит для якорных стоянок. Другой поменьше, но с хорошей держащей силой применяется с кормы и часто как «тормоз» за что именуется стоп-анкером. И первый яхтенный опыт матрос получает при работе со швартовыми и якорями. Яхта досталась мне с одним небольшим якорем системы Матросова. Становой достаточно мощный якорь, то же Матросова, я забрал с "Циклопа" История третьего- «финского» якоря началась еще летом 2003 года. В первое крейсерское плавание на яхте «Дрёма» мы ходили в Выборг. В том походе было много интересного и увлекательного. Это кратко изложено в отчете "Выборгский поход 2003 г." Там в заливе, когда мы с гостями после ночевки пытались поймать рыбу на одном из островов, удочка за что-то зацепилась. И довольно прочно. Я как раз собрался искупаться и решил заодно отцепить снасть. Я всю жизнь отцепляю, спасаю и потом ремонтирую всяческие рыболовные снасти, еще в детстве старший брат гонял меня на глубину отцеплять донки. Поскольку оказалось неглубоко, по пояс, я дошел до лески и отцепил удочку от куска полистиролового конца, который уходил дальше вглубь. Естественно меня заинтересовало, что на другом конце. Дно – сплошная скала с большими трещинами, в одну из которых и уходил канат. Предмет привязанный к концу был тяжелый и прочно засел в камнях, но, поднырнув я раскачал и вытащил на поверхность большой складной четырехлапый якорь. Надпись на литье была финская. И что интересно, якорный конец был не оборван, ни перерезан, ни перетерт. Конец был обожжен. Мы долго гадали, что бы это значило. Единственное, что пришло в голову: хозяин лодки вероятно в штормовую погоду не смог сняться с якоря и в спешке пережег конец карманной газовой горелкой или зажигалкой. Причем на навигационной карте, которая у меня была, как раз напечатан маленький якорек- знак «якорная стоянка». Я потом разыгрывал девушек - вот и на карте указано: «здесь лежит якорь». Находка, конечно, порадовала и радовала меня до сих пор. Якорь был удобный (см. портрет в заголовке), лежа в ахтерпике, занимал мало места и надежно работал как стоп-анкер, особенно когда лень было тащить с носа основной якорь Матросова, который раза в полтора тяжелее. В качестве якорного каната использовался старый гика-шкот, который хранился там же в ахтерпике, он казался прочным синтетическим, т.е. не подверженным гниению. Применялся этот набор не часто, так как носовой якорный конец был намного длиннее. Этим летом (2007) я, наконец подарил себе на день рождения свою давнюю мечту - "мокрый" гидрокостюм для ныряния. Он очень необходим в Ладожской холодной воде. Так я практически достал все вещи, которые мы утопили при перевертывании тузика в конце мая. С глубины 4-5 метров я достал все рыбацкое имущество вплоть до маленького пакетика с крючками и последней бутылки пива. В начале августа я уволился с работы и решил отдохнуть. За это время стахановскими методами мы начали строительство бани. И когда усталость начала накапливаться и сказалась нехватка некоторых стройматериалов (особенно гвоздей) мы решили совместить приятное с полезным и сходить в Сортавала на яхте. Это был бы единственный поход за лето. Пока собирались, начало темнеть и мы успели только пересечь залив Рауталахти, оставили слева небольшой остров Муе (Mujesaari). На вечернюю рыбалку и ночевку начали становиться у камышей северного берега острова Самматсаари, не доходя мыса Курве (Kurvelahti). Тоня встала на руль, я как всегда на кормовом якоре. Метрах в десяти от камышей я отдал якорь и начал руками потравливать канат, через несколько метров без всяких усилий конец распался. Одна часть ушла за якорем в воду, другая осталась у меня в руках. От влажности в ахтерпике веревка местами сгнила настолько, что буквально рассыпалась, хотя внешне выглядела прочной. Что – либо предпринять, кроме запоминания места уже было невозможно. Я побежал на бак отдавать носовой якорь для остановки яхты. Сказать, что я расстроился мало, я был оглушен неожиданностью потери. Хотя и успокаивал себя, как пришел - так и ушел. Мы встали на ночевку. Рыбалка была то же, не очень удачной. К неприятностям этого дня добавилось то, что ночью я почувствовал расстройство желудка и пол ночи не сомкнул глаз. Утром я был абсолютно невыспавшийся и потерявший силы в борьбе с недугом. Было уже не до похода в Сортавалу. Спустя пару часов после подъема, Тоня спросила, буду ли я искать якорь. Сначала я возмутился такому предложению, но потом подумал, что не предприняв попытки поиска я буду об этом жалеть, а купание меня все-таки взбодрит и день будет не такой противный. Собрав силы, я натянул гидрокостюм, одел ласты, маску и трубку. Надел пояс с грузами и привязался капроновым концом. Если найду якорь, то привяжу его, а потом подниму. Нырялось тяжело, потом потихоньку раздышался.

Правда голова кружилась, и под водой я находился не так долго как обычно. Когда смотришь на воду сверху, всегда кажется, что там под водой темень, но даже на глубине метров 5-7 достаточно светло и главное не поднимать муть ластами. На дне было светло, вода была мутной видимость метра полтора максимум, дно чистое и ровное. Кроме нескольких редких моллюсков-перловиц все чисто. Я начал обследовать дно в зоне предполагаемой потери. Оборвавшийся конец был очень коротким и надежда, что я найду якорь по нему, была очень мала. Два раза я уже терял якоря. Первый раз, когда на «Циклопе» был первый поход в Рощино. Катер оставили на якоре в 30 метрах от берега. Усиливался ветер и с моря шла веселая волна. Пока мы разыскивали друзей, к которым пришли в гости, прошло около двух часов. Вышли на берег и увидели «Циклоп» лежащий на боку на песчаном пляже. Якорный канат волной перетерло о привальный брус. С большим трудом столкнули катер на воду и под нарастающий шторм увели его в Сестрорецк. На следующий день я по пояс в воде пошел искать якорь. Так как оборванный конец был достаточно длинный, я его пытался нащупать ногами под водой. И уже по нему нашел утерянный якорь. Наблюдатели на берегу говорили, что это выглядело как чудо - зашел в воду и через десять минут вернулся с якорем. Второй раз когда «Дрёма» стояла в яхт-клубе Кронштадта, носом к стенке, а якорь был отдан с кормы. В очередной шторм якорный конец оторвало и яхту стало бить об стенку. Спасибо огромное яхтсменам и боцману клуба, которые всё же спасли «Дрёму» и перешвартовали ее. Через пару дней мы со Стасом стали искать якорь. Обычной «кошкой» мы нацепляли кучу всякого мусора, а якорь не находили. Тогда яхтсмены поделились с нами приспособлением для поиска концов под водой. Это две стальных палки скрепленных шарниром в виде буквы «Т». Приспособа тянется по дну и цепляет конец перекладиной «Т». Минут через сорок мы со Стасом так и нашли. Но оборванный конец в обоих случаях был длинный, что и облегчало поиск. Так вот, я продолжал обследовать дно, но ничего не находил. За одно погружение мне удавалось обследовать метров десять квадратных. Еще поиск осложняло то, что место точно не запомнили. Расширил зону поиска. Силы стали меня покидать. При этом Тоня указывала на место потери, подпрыгивал и, махая рукой куда-то на горизонт, говорила: «Там, дальше!» Мне всё-таки казалось, что все произошло ближе к берегу. Поняв, что так я ничего не найду, решил сменить способ поиска. Якорь четырехрогий и «растопырено» лежит на дне. Значит, если по дну протянуть веревку, то она должна за него зацепиться. Я снял с пояса один груз и закрепил его на конце метрах в пяти от себя. Один конец был закреплен на яхте другой у меня на поясе. Я заплывал подальше от берега и опускал груз. Затем плыл к берегу, и таким образом протраливал весь участок. На третий раз что-то зацепилось, но когда я попытался поднырнуть, конец соскочил, и я ничего не нашел. Еще раз семь-восемь и силы окончательно покинули меня. Я решил приостановить поиски. Поплыл к яхте, выбирая конец. И когда был уже у кормы «Дрёмы» заметил, что веревка смотрит не на нос яхты, где она была закреплена, а совсем даже в глубину под корму. Я в последней надежде нырнул и: «О чудо! Вот он лежит, голубчик!». Быстро накинув пяток шлагов конца на рога якоря, я вынырнул. Со следующей попытки якорь уже был на борту. Как оказалось, он лежал буквально в полутора метрах от кормы яхты почти вне зоны траления. И зацепился только, когда я тянул конец в сторону носа. Вот так якорь вернулся на борт. И еще продолжение. На момент конца лета 2007 года (в возрасте немногим более 2-х лет) Тёма еще говорит только отдельные слова. Их около двух десятков, как правило они легко произносимые и традиционные из серии: мама-папа-баба-кака. И вот как-то сидя дома я услышал что-то похожее на слово ЯКОРЬ. Я переспросил, Тёма подтвердил, причем на картинках он безошибочно указывает разные типы якорей, и кулончик-якорек на шее у мамы то же определил как якорь. Правда, букву «Р» ему не выговорить, да и все слово звучит где-то как «якирьлрьлрь». Где и когда юнга запомнил про якорь, история умалчивает, может быть во время моих ныряний?

Сайт создан в системе uCoz